ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ...................................................................................................3
ГЛАВА 1. ГАСТРОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ЮЖНОЙ КОРЕИ................9
1.1. Традиции корейской кухни............................................................9
1.2. Влияние религии и философии на еду...........................................18
ГЛАВА 2. ЭСТЕТИКА И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЕДЫ..............26
2.1. Принципы гармонии вкусов и эстетики........................................26
2.2. Современные тенденции: "мокбан" и цифровая культура питания.34
ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................42
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА.................................................................45
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования обусловлена растущим интересом к гастрономической культуре Южной Кореи как к одному из важнейших элементов культурной дипломатии страны и инструмента так называемой «мягкой силы». В последние десятилетия корейская гастрономия активно интегрируется в глобальный культурный контекст, приобретая статус не только национального достояния, но и объекта мирового культурного наследия. В XXI веке корейская кулинарная традиция привлекает внимание исследователей благодаря уникальному сочетанию многовековой истории и активной адаптации к современным реалиям глобализирующегося мира. Растущая популярность корейской культуры в рамках «корейской волны» (халлю) подчеркивает необходимость углубленного изучения философско-эстетических и экзистенциальных аспектов гастрономической культуры Кореи.
В современном мире наблюдается глубокая трансформация взаимоотношений человека с пищей, которая все чаще рассматривается не только как источник питательных веществ, но и как феномен, имеющий глубокие культурные, социальные и философские измерения. Корейская гастрономическая культура представляет особый интерес для исследования, поскольку сочетает в себе строгие философские принципы с богатыми кулинарными традициями, которые сформировались под влиянием конфуцианства, даосизма, буддизма и местных верований.
Особую актуальность приобретает исследование уникальных аспектов корейской кухни, таких как практика кимджан (коллективного приготовления кимчи), которая в 2013 году была включена в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО, а также современные феномены цифровой гастрономической культуры, например, «мокбан» (видеотрансляции приема пищи), которые позволяют рассматривать пищу с новых экзистенциальных и эстетических ракурсов.
Степень изученности темы. Проблематика корейской гастрономической культуры изучалась представителями различных научных дисциплин и школ. Среди отечественных исследователей важным вкладом в изучение культурных и эстетических аспектов корейской кухни стали работы Т.М. Симбирцевой, предложившей комплексный анализ корейских традиций через призму культурных символов. Значительный вклад внесла Т.В. Зименко, сформулировавшая концепцию вкуса в контексте корейской эстетики и философии. М.Е. Осетрова рассмотрела корейскую кухню в контексте формирования национального самосознания современных корейцев. С.Ю. Пронина провела анализ истории корейской кухни с древнейших времен. Э.Х. Лим и соавторы исследовали роль традиционной культуры в обрядах жизненного цикла корейцев.
Среди корейских исследователей важное место занимают работы Ким Сунхи, разработавшей концепцию «янбан сикпхум» (аристократической пищи) и проследившей эволюцию традиционных блюд в современной культуре. Чунг Хэ-кюнг и соавторы внесли значительный вклад в изучение эстетики корейской пищи как символа культуры. Дэ Ян Квон с коллегами исследовал науку и философию корейских традиционных продуктов питания. Исследование «джанг» (традиционных ферментированных соевых продуктов) было проведено Сун-Хи Ким и соавторами.
Западные исследователи также внесли существенный вклад в изучение корейской гастрономической культуры. Майкл Дж. Петтид представил иллюстрированную историю корейской кухни в контексте культурного развития страны. Сердар Октай и Эрхун Кемаль Экинджи изучили медицинские аспекты корейской гастрономии. Каплан У. провел анализ модернизации буддийской материальной культуры в контексте перехода от чайной церемонии к кофейной. Мун С.С. исследовал буддийскую храмовую пищу в контексте глобализации.
Несмотря на наличие исследований в данной области, комплексный анализ эстетических и экзистенциальных аспектов корейской гастрономической культуры с привлечением современных теоретико-методологических подходов остается недостаточно разработанным, что обуславливает необходимость проведения настоящего исследования.
Объектом исследования является гастрономическая культура Южной Кореи в историко-культурном и философском аспектах.
Предметом исследования являются эстетические и экзистенциальные значения гастрономической культуры Южной Кореи, в том числе принципы гармонии вкусов, система пяти элементов и современные гастрономические практики.
Цель работы состоит в комплексном анализе эстетических и экзистенциальных аспектов гастрономической культуры Южной Кореи в контексте культурных, философских и религиозных традиций.
Поставленная цель предопределила следующие задачи:
1. Проследить формирование и развитие гастрономической культуры Южной Кореи в историко-культурном контексте.
2. Выявить влияние религиозно-философских учений (даосизма и конфуцианства) на культуру питания в Корее.
3. Проанализировать эстетические принципы корейской гастрономии в аспектах концепций пяти элементов и пяти вкусов.
4. Рассмотреть современные гастрономические практики Южной Кореи, включая феномен «мокбан» и цифровизацию культуры питания.
Хронологические рамки исследования охватывают период с рубежа III-IV веков н.э., когда в Корее начинают формироваться первые документально зафиксированные гастрономические традиции, до современности (2023-2024 годы), включая актуальные тенденции развития цифровой гастрономической культуры.
Методологическая база исследования основана на комплексном подходе к изучению гастрономической культуры как многоаспектного феномена. В работе применяются историко-генетический метод, позволяющий проследить эволюцию корейской кухни; культурологический подход, раскрывающий символическое значение пищи в корейской культуре; компаративный метод, устанавливающий связи между гастрономией и различными аспектами духовной культуры. Также использованы методы философской герменевтики для интерпретации экзистенциальных значений пищи и семиотический подход для анализа пищи как знаково-символической системы.
Теоретическую основу исследования составляют труды по истории и культуре корейской гастрономии, включая монографии М.Дж. Петтида, Дэ Ян Квона, исследования по культурной антропологии пищи, работы Т.В. Зименко, М.Е. Осетровой, Ким Сунхи, а также исследования по философии и эстетике восточноазиатской культуры.
Источниковую базу исследования составляют документы ЮНЕСКО, относящиеся к признанию кимчи и традиции кимджан нематериальным культурным наследием человечества; исторические документы, такие как «Донгуи Богам» («Сокровищница восточной медицины»), составленный придворным врачом Хо Джуном в 1613 году, в котором содержатся сведения о лечебных свойствах традиционных корейских блюд; современные документы, регулирующие стандарты корейской пищевой продукции, включая стандарт для кимчи Кодекса Алиментариус; видеоматериалы, демонстрирующие практики приготовления и потребления пищи в современной Корее, включая феномен «мокбан»; публикации Корейского фонда, посвященные культурным аспектам национальной кухни.
ГЛАВА 1. ГАСТРОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ЮЖНОЙ КОРЕИ
1.1. Традиции корейской кухни
Гастрономическая культура Южной Кореи представляет собой сложную систему традиций, ритуалов и практик, формировавшихся на протяжении многих столетий под влиянием географических, исторических и социокультурных факторов. Особое значение в становлении корейской кухни имели специфика географического положения Корейского полуострова, богатство природных ресурсов, а также исторические контакты с соседними государствами, прежде всего с Китаем.
Корейская гастрономическая культура основывается на принципе «синсон хансик» (신선한식, буквально «свежая пища»), который подразумевает использование свежих, сезонных ингредиентов и минимальную обработку продуктов для сохранения их естественного вкуса и питательных свойств. С.Ю. Пронина отмечает, что «корейская кулинарная традиция формировалась на основе глубокого уважения к природным качествам продуктов, что нашло отражение в сложной системе сезонных блюд и практик заготовки»1.
Центральное место в корейской кухне традиционно занимает рис (밥, «пап»), который выступает не просто основным углеводным компонентом рациона, но и важным культурным символом благополучия, достатка и правильного питания. Как отмечает Т.М. Симбирцева, «в корейском языке само слово "еда" (밥, "пап") буквально означает "вареный рис", а выражение "поесть" (밥을 먹다, "пабыль мокта") дословно переводится как "есть рис"»2. Это лингвистическое явление подчеркивает центральную роль риса в гастрономической культуре корейцев.
Характерной особенностью корейской трапезы является принцип «ханчжон сик» (한정식) – подача множества небольших блюд одновременно. Традиционная корейская трапеза включает основное блюдо, обычно рис, суп («кук», 국) или тушеные блюда («чиге», 찌개), а также разнообразные закуски «панчхан» (반찬), количество которых может варьироваться в зависимости от статуса трапезы. В аристократических домах династии Чосон (1392-1910) количество закусок могло достигать двенадцати и более, отражая социальный статус хозяина3.
Среди наиболее значимых компонентов корейской гастрономической культуры особое место занимает кимчи (김치) – ферментированные овощи, обычно китайская капуста, редька или огурцы, приправленные смесью из красного перца, чеснока, имбиря и других ингредиентов. История кимчи насчитывает более двух тысячелетий. Согласно исследованиям Регги Сурьи, «первые упоминания о прототипе кимчи можно найти в китайских источниках периода Троецарствия (220-280 гг. н.э.), где описываются квашеные овощи, употребляемые жителями древнего корейского государства Когурё»4.
Кимчи представляет собой не просто продукт питания, но важнейший культурный символ Кореи, признанный на международном уровне. В 2013 году ЮНЕСКО включило кимджан – традиционную практику коллективного приготовления кимчи на зиму – в список нематериального культурного наследия человечества, отметив его значение как «живой традиции и социальной практики, укрепляющей общинную солидарность»5. Ежегодный процесс приготовления кимчи на зиму, кимджан, традиционно представлял собой важное общественное событие, объединявшее семьи и соседские общины и отражавшее ценности взаимопомощи и сотрудничества.
Охранная грамота ЮНЕСКО подчеркивает, что «кимджан укрепляет семейные связи и способствует формированию общинной сплоченности. Он также играет важную роль в передаче культурных ценностей от старших поколений к младшим посредством обмена знаниями, методами приготовления пищи и продуктами»6.
Помимо риса и кимчи, важными компонентами традиционной корейской кухни являются супы и тушеные блюда, которые делятся на несколько основных категорий: «кук» (맑은국, прозрачные супы), «тхан» (탕, более густые супы, часто с мясом), «чиге» (찌개, густые тушеные блюда с разнообразными ингредиентами) и «чонголь» (전골, блюда, приготовленные на столе перед едоками). К характерным супам относятся «соллонтхан» (설렁탕, суп из говяжьих костей с мягким вкусом), «камджатхан» (감자탕, острый суп со свиными хребтами) и «тендженгук» (된장국, суп на основе соевой пасты).
Мясные блюда в традиционной корейской кухне, несмотря на распространенное заблуждение о ее преимущественно вегетарианском характере, занимают заметное место. Наиболее известные из них – «пульгоги» (불고기, маринованная и обжаренная на гриле говядина) и «кальби» (갈비, маринованные ребрышки). Как отмечает М.Дж. Петтид, «мясо в традиционной Корее было привилегией аристократии и обычно потреблялось по особым случаям, однако с середины XX века мясные блюда стали неотъемлемой частью повседневного рациона корейцев»7.
Особое место в корейской кулинарной традиции занимают блюда из морепродуктов, что обусловлено географическим положением страны, окруженной морями с трех сторон. Рыба, моллюски и водоросли с древности составляли важную часть рациона жителей прибрежных территорий, а впоследствии распространились по всей стране. Характерными блюдами являются «хве» (회, сырая рыба или морепродукты), «меунтхан» (매운탕, острый суп из рыбы) и «миёккук» (미역국, суп из морских водорослей), который традиционно готовят для женщин после родов и на дни рождения8.
Разнообразие закусок «панчхан» представляет собой важную особенность корейской трапезы. К наиболее распространенным относятся «намуль» (나물, обработанные и заправленные растительные блюда), «чжеоон» (저온, различные маринованные блюда) и «джорим» (조림, тушеные в соевом соусе блюда). Согласно исследованию Чхе Юн-Су, «система панчхан отражает концепцию пищевого баланса, где каждая закуска вносит свой вклад в общую гармонию трапезы, обеспечивая разнообразие вкусов, текстур и питательных веществ»9.
Важной чертой корейской гастрономической культуры является сезонность. Традиционный корейский календарь делится на 24 сезонных периода («сольги»), каждому из которых соответствуют определенные блюда и продукты. Например, «самгетхан» (삼계탕, суп с женьшенем и цыпленком) традиционно употребляют в самые жаркие дни лета, в период «чходжи», чтобы восполнить энергию. Осенью, в период «чхусок» (осеннего праздника урожая), готовят рисовые лепешки «сончжи ттеок» и различные блюда из свежесобранного урожая10.
Неотъемлемой частью корейской гастрономической культуры являются ферментированные продукты, которые не только обогащают вкусовую палитру, но и играют важную роль в обеспечении здорового питания. Помимо кимчи, к ним относятся «чжанг» (장) – ферментированные соевые продукты, такие как «канджанг» (간장, соевый соус), «твенджанг» (된장, соевая паста) и «кочхуджанг» (고추장, острая перцовая паста).
Су-Джин Юнг и Донг-Хва Шин отмечают, что «кочхуджанг, традиционная корейская острая паста, является результатом длительной истории развития ферментированных продуктов в Корее, сочетающим местные традиции с культурными влияниями, привнесенными из Китая и адаптированными к специфическим условиям Корейского полуострова»11. История кочхуджанга насчитывает как минимум несколько столетий, а его рецепты передавались из поколения в поколение как важная часть семейного наследия.
Традиционная корейская кухня также включает сложную систему напитков, среди которых выделяются алкогольные напитки, такие как «сочжу» (소주, дистиллированный алкогольный напиток) и «макколли» (막걸리, рисовое вино), а также безалкогольные – «сикхе» (식혜, сладкий рисовый напиток) и различные чаи. Особую категорию составляют лечебные чаи «ют» (윷), которые готовят из различных растений, корней и фруктов и употребляют в лечебных целях12.
Эволюция корейской кухни в XX и XXI веках характеризуется интеграцией новых элементов при сохранении основных традиционных принципов. В период после Корейской войны (1950-1953) произошла значительная трансформация пищевых практик под влиянием западной культуры, индустриализации и урбанизации. Появились новые блюда, ставшие неотъемлемой частью современной корейской кухни, например, «пудэ чиге» (부대찌개, армейское рагу), которое возникло из необходимости использовать консервированные продукты из американских военных пайков13.
Важным аспектом современной корейской гастрономической культуры является ее роль в национальной идентичности и международной культурной репрезентации Южной Кореи. М.Е. Осетрова в своем исследовании подчеркивает, что «корейская кухня выступает важным маркером национальной идентичности, объединяющим различные поколения корейцев, в том числе проживающих за рубежом»14. Правительство Южной Кореи целенаправленно развивает программы продвижения корейской кухни за рубежом как элемента «мягкой силы» и инструмента культурной дипломатии.
Таким образом, традиции корейской кухни представляют собой сложную систему, сформированную под влиянием географических, исторических и социокультурных факторов и эволюционирующую в контексте современных глобализационных процессов. Корейская гастрономическая культура характеризуется глубокой символикой, связью с сезонными циклами и философскими концепциями, а также высокой степенью адаптивности к изменяющимся условиям современного мира.
1.2. Влияние религии и философии на еду
Гастрономическая культура Южной Кореи формировалась под значительным влиянием религиозных и философских учений, прежде всего конфуцианства, даосизма и буддизма. Эти идейные системы определили не только кулинарные техники и выбор ингредиентов, но и более глубокие аспекты отношения к пище – символическое значение блюд, ритуалы приема пищи, этические принципы питания.
Конфуцианство, ставшее государственной идеологией во время династии Чосон (1392-1910), оказало наиболее существенное влияние на структуру и ритуалы корейской трапезы. Конфуцианская этика подчеркивала важность уважительного отношения к пище как дару природы и результату человеческого труда. Т.В. Зименко отмечает, что «конфуцианское влияние на корейскую кухню проявляется прежде всего в строгом этикете приема пищи, социальной иерархии блюд и сложных ритуалах совместных трапез»15.
Важнейшим аспектом конфуцианского влияния стала концепция сыновней почтительности («хё», 효, 孝), которая нашла отражение в пищевых практиках. По этой концепции, приготовление и подача пищи должны осуществляться с глубоким уважением, особенно когда речь идет о еде для старших членов семьи или гостей. Как отмечает Эдвард Й. Чунг, «корейское конфуцианство создало детально разработанную систему этикета, в которой прием пищи выступает не просто физиологической необходимостью, но важным социальным ритуалом, воплощающим идеи уважения, иерархии и гармонии»16.
Конфуцианские принципы также проявились в иерархической структуре корейской трапезы. Традиционно в аристократических семьях существовали четкие правила, определяющие порядок рассадки за столом, последовательность подачи блюд и способы их распределения между участниками трапезы в соответствии с возрастом и статусом. Э.Х. Лим отмечает, что «даже сегодня в корейской культуре сохраняются элементы конфуцианского этикета питания, например, младшие не начинают есть, пока не начали старшие, а наполнять бокалы следует обеими руками в знак уважения»17.
Особое значение в конфуцианской традиции приобрели ритуальные блюда для поминальных церемоний «черве» (제례, 祭禮), которые проводились в память о предках. В таких церемониях использовались специальные блюда, приготовленные по строгим правилам, а процесс их подготовки требовал соблюдения ритуальной чистоты. Согласно Ким Сунхи, «ритуальная пища в конфуцианской традиции выступала не только подношением предкам, но и средством поддержания связи между поколениями, воплощая идею непрерывности семейной линии»18.
Даосизм внес в корейскую гастрономическую культуру концепцию баланса инь и ян (음양, 陰陽), а также теорию пяти элементов (오행, 五行). Согласно даосской философии, правильная пища должна способствовать гармоничному движению жизненной энергии ци (기, 氣). Регги Сурья подчеркивает, что «даосская концепция здоровья, основанная на балансе противоположных энергий, нашла отражение в корейской кулинарии через стремление к сбалансированному сочетанию продуктов с разными свойствами»19.
Теория пяти элементов (дерево, огонь, земля, металл и вода) получила развитие в концепции пяти вкусов корейской кухни: кислый, горький, сладкий, острый и соленый. Каждый вкус соответствует определенному элементу и органу тела: кислый – дереву и печени, горький – огню и сердцу, сладкий – земле и селезенке, острый – металлу и легким, соленый – воде и почкам. Сбалансированное сочетание этих вкусов в трапезе, по даосскому учению, способствует гармонизации работы внутренних органов и укреплению здоровья20.
Сердар Октай и Эрхун Кемаль Экинджи отмечают, что «традиционная корейская медицина, основанная на даосских представлениях, не делает четкого разделения между пищей и лекарством, рассматривая правильно подобранные продукты как средство поддержания здоровья и лечения заболеваний»21. Эта концепция нашла отражение в трактате «Донгуи Богам» (동의보감, «Сокровищница восточной медицины»), составленном придворным врачом Хо Джуном в 1613 году, где значительное внимание уделяется диетическим рекомендациям и лечебным свойствам пищи.
Буддизм, распространившийся в Корее с IV века н.э., привнес в гастрономическую культуру принцип ненасилия и уважения к жизни всех живых существ. Буддийская храмовая кухня («сачаль ымсик», 사찰음식) стала важной частью корейской кулинарной традиции, представляя собой особую систему приготовления и потребления пищи, основанную на философских и этических принципах буддизма.
Основной особенностью буддийской кухни является отказ от употребления мяса и рыбы, а также избегание так называемых «пяти острых овощей» («океар», 오신채): чеснока, лука, лука-порея, лука шалот и чеснока диковрастущего. Эти ограничения основаны на буддийских предписаниях, согласно которым эти продукты могут стимулировать негативные эмоции и затруднять медитацию.
Исследователь С.С. Мун подчеркивает, что «буддийская храмовая кухня Кореи развивалась не просто как система пищевых ограничений, но как целостная философия питания, сочетающая этические, эстетические и практические аспекты. В ней прием пищи рассматривается как духовная практика, требующая осознанности и благодарности»22.
Важнейшим принципом буддийской кухни является минимизация воздействия на природную среду и максимальное использование сезонных ингредиентов, которые собираются в окрестностях храмов. Традиционные буддийские блюда включают «намуль» (овощные блюда, приготовленные с минимальной обработкой), «тубу» (соевый творог тофу), «конггуксу» (лапшу в соевом молоке) и различные соленья и ферментированные овощи.
Особое место в буддийской храмовой кухне занимают ритуалы приема пищи, в частности, церемония «бальво гонян» (발우공양), где монахи принимают пищу из специальных деревянных чаш, следуя строгому этикету, который подчеркивает осознанность и благодарность. Дж. Пак отмечает, что «буддийская практика приема пищи служит методом духовного самовоспитания, учит уважению к труду, затраченному на выращивание и приготовление пищи, и пониманию взаимосвязи всех живых существ»23.
В современной Южной Корее буддийская храмовая кухня переживает возрождение интереса как со стороны корейцев, так и международного сообщества. Появляются рестораны, специализирующиеся на храмовой кухне, а наиболее известная ее представительница – буддийская монахиня Джонкванг – стала международно признанным экспертом в этой области, публикуя книги рецептов и выступая с лекциями по всему миру. В 2010 году она была названа одним из самых влиятельных азиатских шеф-поваров по версии журнала Food & Wine24.
Помимо трех основных религиозно-философских систем, на корейскую гастрономическую культуру оказал влияние шаманизм («мусок», 무속), представляющий собой комплекс древних верований и практик. В шаманистической традиции особую роль играют обрядовые трапезы и подношения пищи духам, которые до сих пор практикуются во многих регионах Кореи.
Во время шаманистических церемоний («кут», 굿) пища выступает как важнейший элемент коммуникации с духовным миром. Для разных духов предназначаются определенные блюда и напитки, а правила их приготовления и подачи строго регламентированы. Л.А. Тян отмечает, что «в традиционной корейской культуре пищевые подношения духам предков и природным духам составляли важную часть повседневных и календарных ритуалов, обеспечивая символическую связь между мирами и непрерывность родовых традиций»25.
Взаимодействие и синкретизм различных религиозных влияний создали уникальную гастрономическую культуру Кореи, где пища воспринимается не только как источник питательных веществ, но и как элемент духовной практики, средство поддержания здоровья и социальной коммуникации. Дэ Ян Квон подчеркивает, что «корейская система питания сформировалась на пересечении религиозных и философских учений, создав уникальный сплав практических знаний и духовных ценностей, который выражается в культурной значимости еды и трапезы»26.
В современной корейской культуре религиозное влияние на пищевые практики проявляется уже не столь явно, как в традиционном обществе, однако многие базовые принципы сохраняются в измененном виде. Например, хотя строгий конфуцианский этикет питания соблюдается преимущественно в особых случаях, такие его элементы, как уважение к старшим и правила поведения за столом, остаются неотъемлемой частью корейской культуры.
Региональные вариации корейской кухни также часто связаны с религиозными традициями. Например, провинция Чолла, долгое время бывшая центром буддизма в Корее, известна обилием растительных блюд и утонченными техниками их приготовления. В противоположность этому, провинция Кёнги, где более сильное влияние имели конфуцианские традиции, славится своими мясными блюдами и сложными церемониальными трапезами27.
Таким образом, религиозно-философские учения сформировали фундаментальные принципы корейской гастрономической культуры, определив не только набор разрешенных и запрещенных продуктов, но и глубинные смыслы, придаваемые процессу приготовления и потребления пищи. Эти принципы продолжают эволюционировать в современном контексте, адаптируясь к изменяющимся социальным и культурным реалиям, но сохраняя при этом свою сущностную связь с традиционными ценностями корейской культуры.
ГЛАВА 2. ЭСТЕТИКА И ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЕДЫ
2.1. Принципы гармонии вкусов и эстетики
Эстетические принципы корейской гастрономической культуры тесно связаны с философскими концепциями гармонии и равновесия, унаследованными из даосской и конфуцианской традиций. Эти принципы проявляются как на уровне вкусовых сочетаний, так и в визуальной организации блюд, их цветовой гамме, текстурах и способах подачи. В корейской гастрономической эстетике пища воспринимается как целостное произведение, в котором должны гармонично сочетаться вкус, аромат, внешний вид и философское содержание.
Центральную роль в эстетике корейской кухни играет концепция пяти элементов («о-хэнг», 오행, 五行), которая находит выражение в системе пяти вкусов («о-ми», 오미, 五味). Т.В. Зименко в своем исследовании подчеркивает, что «пять вкусов – кислый, горький, сладкий, острый и соленый – не просто удовлетворяют разнообразные вкусовые предпочтения, но создают сложную систему, призванную обеспечить гармоничную работу организма в соответствии с даосскими представлениями о здоровье»28.
Каждому из пяти вкусов соответствует определенный элемент: кислому – дерево, горькому – огонь, сладкому – земля, острому – металл, соленому – вода. В свою очередь, эти элементы связаны с определенными органами тела, эмоциями и временами года. Хэ-Кьюнг Чунг отмечает, что «баланс пяти вкусов в корейской трапезе рассматривается не только как основа гастрономического удовольствия, но и как необходимое условие поддержания физического и эмоционального здоровья»29.
С концепцией пяти элементов тесно связана система пяти цветов («о-сэк», 오색, 五色), которая также имеет важное значение в корейской гастрономической эстетике. Пять цветов – синий/зеленый, красный, желтый, белый и черный – соответствуют пяти элементам и должны присутствовать в гармоничной трапезе. Как отмечает Кьюнг Рхан Чунг, «визуальная гармония цветов в корейской кухне не просто служит эстетическим целям, но выражает стремление к философскому балансу и полноте опыта»30.
Наиболее ярким примером воплощения принципа баланса пяти цветов в корейской кухне является блюдо «пибимпап» (비빔밥), которое представляет собой рис с разноцветными овощами, мясом и яйцом. Традиционно пибимпап включает ингредиенты всех пяти цветов: зеленый (шпинат и другие листовые овощи), красный (перец чили или морковь), желтый (яичный желток), белый (рис и ростки сои) и черный (грибы или водоросли). Эти ингредиенты располагаются на рисе отдельными группами, создавая гармоничную цветовую композицию, которая только перед употреблением смешивается в единое блюдо31.
Юн-Су Ча в своем исследовании о глобализации пибимпапа отмечает, что «эстетическая привлекательность этого блюда, с его гармоничным сочетанием цветов, текстур и вкусов, является одной из причин его растущей популярности за пределами Кореи. Пибимпап наглядно демонстрирует философские принципы корейской гастрономии, представляя собой микрокосм, в котором отражаются базовые концепции гармонии и баланса»32.
Другим важным эстетическим принципом корейской кухни является естественность («чаёнсунг», 자연성). В отличие от многих других кулинарных традиций, корейская гастрономия стремится не к радикальной трансформации природных ингредиентов, а к подчеркиванию и усилению их естественных качеств. Как отмечает Мун Хе-Юнг, «в корейской кулинарной эстетике высоко ценится способность повара выявить и сохранить изначальные свойства продуктов, их вкус, текстуру и цвет»33.
Принцип естественности связан с даосской концепцией «у-вэй» (무위, 無爲, «недеяние»), которая в гастрономическом контексте предполагает минимальное вмешательство в природные процессы. Это особенно заметно в техниках ферментации, широко используемых в корейской кухне, где повар создает условия для естественных процессов, но не форсирует их. Согласно Сун-Хи Ким, «искусство корейской ферментации основано на глубоком понимании природных циклов и терпеливом взаимодействии с естественными процессами, что отражает даосский принцип следования пути природы»34.
Эстетика презентации блюд в корейской кухне также основана на принципах гармонии и естественности. Традиционная корейская посуда, особенно керамические изделия периода Чосон, отличается простыми формами и натуральными текстурами, которые подчеркивают естественную красоту содержащихся в них блюд. В корейской эстетике высоко ценятся такие качества, как «сонгаль» (순갈, чистота и простота) и «мот» (멋, элегантная небрежность и непринужденность)35.
Особую роль в эстетике корейской трапезы играет понятие «хёнсик» (혼식, гармоничное сочетание). Корейская трапеза строится на принципе одновременного присутствия различных текстур, температур и вкусов, которые создают сложное и многогранное вкусовое переживание. Как отмечает Дэ Ян Квон, «корейская гастрономическая эстетика предполагает активное участие едока, который сам комбинирует различные элементы трапезы, создавая индивидуальные вкусовые сочетания в соответствии с собственными предпочтениями»36.
Этот принцип активного участия нашел отражение в традиционных способах подачи блюд, например, в «ссам» (쌈) – практике заворачивания мяса и других начинок в листья салата или периллы. Е.О. Ли отмечает, что «концепция "чеса" (체사, совместной трапезы) в корейской культуре подразумевает не только физическое разделение пищи, но и совместное переживание гастрономического опыта, когда участники трапезы создают различные комбинации ингредиентов и делятся впечатлениями»37.
В традиционной корейской эстетике особое внимание уделяется сезонности («гечоль», 계절), которая предполагает использование наиболее свежих и качественных ингредиентов, доступных в каждый конкретный период года. Этот принцип находит отражение в практике «хянгё» (향교, локальной кухни), которая подчеркивает связь с местными традициями и ингредиентами определенной местности.
Один из самых известных примеров принципа сезонности в корейской гастрономии – это «суроги» (수로기), или «зимний кимджан», коллективное приготовление кимчи на зиму, которое не только служит практическим целям заготовки провизии, но и имеет важное культурное и эстетическое значение как ритуал гармонизации человека с природными циклами. В исследовании Пак Джэука отмечается, что «кимджан демонстрирует фундаментальный принцип корейской эстетики – создание красоты через взаимодействие с природными процессами и коллективный труд»38.
Важным эстетическим принципом корейской гастрономии является также «мозим» (모짐, или собирание воедино), который предполагает создание гармоничных сочетаний из разнообразных ингредиентов. Этот принцип проявляется в таких блюдах, как «йончхонсикса» (연천식사, многокомпонентная трапеза) или «гучельпан» (구절판, девятисекционное блюдо), где различные компоненты сначала представлены отдельно, а затем объединяются едоком в единое целое.
В современной корейской гастрономической культуре эстетические принципы традиционной кухни получают новое прочтение и интерпретацию. Шеф-повара высокой кухни, такие как Чой Хёк и Кан Мин-Гу, создают авторские версии традиционных блюд, сохраняя их философскую основу, но дополняя современными техниками и презентацией. Как отмечает Хе-Юнг Мун, «современная корейская гастрономия стремится сохранить баланс между традиционными эстетическими принципами и новыми тенденциями, адаптируя наследие прошлого к изменяющемуся культурному контексту»39.
Эстетика корейской храмовой кухни заслуживает отдельного внимания как пример наиболее последовательного воплощения философских принципов в гастрономической практике. Буддийская монахиня Джонкванг, ставшая международно признанным экспертом в области храмовой кухни, подчеркивает, что «храмовая пища – это не просто еда, а медитация в форме пищи, где каждый аспект – от выбора ингредиентов до способа потребления – имеет духовное измерение»40.
В храмовой кухне особое внимание уделяется принципу «консим» (공심, пустота ума), который предполагает отношение к приготовлению и потреблению пищи как к духовной практике, требующей полной осознанности и концентрации. Согласно исследованию Дж. Парка, в буддийской традиции «эстетика пищи неотделима от этики и духовной практики, образуя единую систему, в которой внешняя красота является отражением внутренней гармонии»41.
Экзистенциальное значение эстетических принципов корейской кухни заключается в их способности создавать особые пространства переживания, в которых пища становится средством достижения гармонии между человеком, обществом и природой. Как отмечает Регги Сурья, «эстетические принципы корейской гастрономии не ограничиваются формальными аспектами, но проникают в экзистенциальный опыт, создавая основу для глубинного взаимодействия с миром через практику питания»42.
Таким образом, эстетические принципы корейской гастрономии представляют собой сложную систему, основанную на философских концепциях гармонии и равновесия, которые проявляются в балансе вкусов, цветов, текстур и форм. Эти принципы не только определяют внешний вид и вкусовые характеристики блюд, но и придают трапезе глубокое экзистенциальное измерение, связывая повседневный опыт питания с философскими концепциями и культурными ценностями корейской цивилизации.
2.2. Современные тенденции: "мокбан" и цифровая культура питания
Современная эпоха информационных технологий и глобализации привнесла значительные изменения в гастрономическую культуру Южной Кореи, трансформировав не только способы приготовления и потребления пищи, но и формы ее репрезентации и социального функционирования. Особое значение в этом контексте приобрел феномен «мокбан» (먹방, сокращение от «мокнын панюнг», буквально «трансляция приема пищи»), который представляет собой особый жанр онлайн-контента, где видеоблогеры демонстрируют процесс потребления, часто больших объемов пищи в режиме реального времени.
Феномен мокбана возник в Южной Корее в середине 2000-х годов на платформе AfreecaTV и достиг пика популярности в 2010-х, распространившись затем на YouTube и другие глобальные платформы. Е.В. Локтевич отмечает, что «мокбан стал не просто развлекательным контентом, но культурным феноменом, отражающим сложные социальные и психологические процессы в современном корейском обществе»43.
Возникновение и популярность мокбана связаны с несколькими социокультурными факторами. Во-первых, это изменение структуры корейской семьи и увеличение числа людей, живущих в одиночестве. Традиционная корейская трапеза предполагала совместное потребление пищи, однако урбанизация и трансформация семейных моделей привели к тому, что многие корейцы регулярно едят в одиночестве. Как отмечает Ж.Е. Вавилова, «мокбан создает иллюзию совместной трапезы, позволяя зрителям преодолеть чувство социальной изоляции через виртуальное участие в процессе потребления пищи»44.
Во-вторых, феномен мокбана связан с культурой напряженного труда и социальных ограничений, характерной для корейского общества. Мокбан предлагает зрителям форму замещающего удовольствия, позволяя наблюдать за тем, как другие люди наслаждаются едой без ограничений. Как отмечает Л.А. Тян, «в обществе, где подчеркивается важность самоконтроля и умеренности, мокбан может выступать как форма виртуального освобождения от социальных норм и ограничений»45.
Экзистенциальное значение мокбана проявляется в том, что он представляет собой новую форму опосредованного переживания одного из базовых человеческих опытов – потребления пищи. В традиционной культуре процесс приема пищи был непосредственным и коллективным, связанным с присутствием в общем физическом пространстве. Мокбан трансформирует этот опыт, создавая новое виртуальное пространство совместной трапезы, разорванной в физическом измерении, но объединенной в медийном.
Феномен мокбана также интересен с точки зрения трансформации традиционных эстетических принципов корейской гастрономии. Как отмечает Е.В. Локтевич, «если традиционная эстетика корейской кухни подчеркивала гармонию, умеренность и баланс, то эстетика мокбана часто строится на избытке, чрезмерности и интенсивности – огромных порциях, активной мимике и звуковом сопровождении процесса еды»46. Эта трансформация отражает более широкие изменения в эстетическом восприятии в эпоху цифровой культуры и медиа.
Важным аспектом феномена мокбана является его интеграция в глобальную медиакультуру и вклад в формирование транснациональных кулинарных трендов. Мокбан стал одним из факторов популяризации корейской кухни за рубежом, способствуя распространению интереса к таким блюдам, как тток-покки (떡볶이, острые рисовые лепешки), рамен и различные виды корейских уличных закусок. Д.А. Филинцева отмечает, что «мокбан оказал значительное влияние на развитие гастрономического туризма в Республике Корея, стимулировав интерес к местной кухне среди иностранных туристов»47.
Однако популярность мокбана вызывает и критические оценки, связанные с проблемами пищевого поведения и возможным негативным влиянием на здоровье как создателей, так и потребителей этого контента. В 2018 году правительство Южной Кореи выразило обеспокоенность растущей популярностью мокбанов, предложив систему регулирования этой сферы из-за проблем с пропагандой нездорового питания. Как отмечает М.Е. Осетрова, «противоречия вокруг феномена мокбана отражают более широкую амбивалентность современной гастрономической культуры, балансирующей между традиционными представлениями о здоровом питании и современными формами гастрономического развлечения и перформанса»48.
Помимо мокбана, современная цифровая культура питания в Южной Корее проявляется в нескольких других значимых трендах. Один из них – это развитие «цифровой кухни» (디지털 키친), которая предполагает использование современных технологий в процессе приготовления пищи. Джэук Пак в своем исследовании рассматривает кухню как пространство культурного обучения и отмечает, что «интеграция цифровых технологий в повседневные кулинарные практики создает новые формы кулинарной грамотности и трансформирует традиционные способы передачи кулинарных знаний»49.
Социальные медиа также оказали значительное влияние на гастрономическую культуру Южной Кореи через феномен «инстаграмной еды» (인스타그램 푸드), где визуальная привлекательность блюд становится приоритетной по отношению к другим их качествам. Этот тренд привел к появлению ресторанов и кафе, специализирующихся на создании визуально эффектных блюд, предназначенных прежде всего для фотографирования и публикации в социальных сетях. Как отмечает Хае-Джунг Мун, «эстетика инстаграмной еды представляет собой интересный гибрид традиционных корейских эстетических принципов с глобальными визуальными трендами, адаптированными для цифровой репрезентации»50.
Другим значимым трендом является развитие «одиночной гастрономии» (혼밥, «хонбап», буквально «есть в одиночестве»), которая отражает изменения в структуре корейского общества и образе жизни. Рестораны и продуктовые магазины адаптируются к растущему числу людей, живущих и питающихся в одиночестве, предлагая специальные порции и форматы обслуживания. Как отмечает О. Сон Ён, «хонбап представляет собой значимое отклонение от традиционной корейской культуры совместной трапезы и отражает более широкие социальные изменения, связанные с индивидуализацией и трансформацией семейных структур»51.
В контексте современных изменений в гастрономической культуре особое значение приобретают инициативы по сохранению и популяризации традиционной корейской кухни. В 2010 году в городе Чонджу была принята «Чонджуская декларация о корейской пище», направленная на создание системы ценностей и устойчивости в области традиционной корейской кухни. Как отмечает Юн-Су Ча, «декларация представляет собой попытку найти баланс между традицией и инновацией, сохранением культурного наследия и адаптацией к современным реалиям глобального мира»52.
Особую роль в сохранении и развитии корейской гастрономической культуры играют международные инициативы, такие как включение кимджана в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО и разработка международных стандартов для корейских ферментированных продуктов в рамках Кодекса Алиментариус. Эти инициативы не только способствуют сохранению традиций, но и создают основу для их творческой интерпретации в современном контексте.
Корейская гастрономическая культура также трансформируется под влиянием глобализации и межкультурного обмена. Важным аспектом этого процесса является адаптация традиционных корейских блюд для международной аудитории и, одновременно, интеграция элементов из других кулинарных традиций. Как отмечает Хе-Юнг Мун, «современная корейская гастрономия развивается в направлении "глокализации", сочетая глобальные тенденции с сохранением локальной специфики»53.
Экзистенциальное значение современных гастрономических трендов в Южной Корее связано с их ролью в формировании новых способов переживания и осмысления опыта питания в условиях цифровой эпохи. Как отмечает Регги Сурья, «трансформация гастрономической культуры отражает более широкие изменения в способах конструирования идентичности, социальных связей и смыслов в современном мире»54. В этом контексте такие феномены, как мокбан или цифровая кухня, могут рассматриваться как попытки адаптации традиционных гастрономических ценностей к новым технологическим и социальным реалиям.
Таким образом, современные тенденции в гастрономической культуре Южной Кореи, такие как мокбан и другие формы цифрового гастрономического контента, представляют собой сложные культурные феномены, отражающие трансформацию традиционных практик и ценностей в контексте цифровой эпохи. Эти тенденции не просто меняют способы приготовления и потребления пищи, но и создают новые формы социальной коммуникации, культурной репрезентации и экзистенциального опыта, связанного с гастрономией.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Перехожу к выводам. Проведенное исследование гастрономической культуры Южной Кореи и ее эстетических и экзистенциальных значений позволяет сделать ряд существенных выводов, отражающих многогранность и глубину данного феномена.
Во-первых, в работе исследуется историческое развитие корейской гастрономической культуры, которая формировалась на протяжении многих столетий под влиянием географических, исторических и социокультурных факторов. Анализ показал, что корейская кухня представляет собой сложную систему традиций и практик, основанную на принципах сезонности, баланса и гармонии с природой. Особенностью корейской гастрономической культуры является ее адаптивность, способность интегрировать новые элементы при сохранении ключевых традиционных принципов, что позволило ей успешно развиваться в условиях исторических трансформаций и глобализационных процессов.
Во-вторых, исследование выявило значительное влияние религиозно-философских учений на формирование гастрономической культуры Южной Кореи. Конфуцианство внесло в корейскую кухню четкие иерархические структуры и строгий этикет, даосизм обогатил ее концепциями баланса инь-ян и теорией пяти элементов, а буддизм привнес принципы ненасилия и осознанного отношения к пище. Взаимодействие и синкретизм этих религиозно-философских систем создали уникальную гастрономическую культуру, где пища воспринимается не только как средство насыщения, но и как элемент духовной практики, средство поддержания здоровья и социальной коммуникации.
В-третьих, в работе проанализированы эстетические принципы корейской гастрономии, основанные на концепциях гармонии, баланса и естественности. Эти принципы проявляются в системе пяти вкусов и пяти цветов, соответствующих пяти элементам, а также в особом внимании к текстурам, формам и способам презентации блюд. Исследование показало, что эстетика корейской кухни неразрывно связана с философскими представлениями о гармонии человека и природы, а визуальная и вкусовая организация трапезы отражает стремление к целостному и сбалансированному восприятию мира.
В-четвертых, в работе рассмотрены современные тенденции развития гастрономической культуры Южной Кореи, в частности, феномен «мокбан» и другие формы цифровой репрезентации пищи. Анализ этих явлений показал, что они отражают более широкие социальные и культурные трансформации корейского общества в эпоху цифровых технологий и глобализации. Феномен мокбана демонстрирует, как традиционные практики совместной трапезы адаптируются к реалиям современной жизни, создавая новые формы социального взаимодействия и культурного обмена в цифровом пространстве.
В-пятых, исследование выявило экзистенциальные аспекты корейской гастрономической культуры, связанные с конструированием идентичности, социальных связей и смыслов через практики питания. Корейская кухня отражает фундаментальные представления о взаимоотношениях человека с природой, обществом и собственным телом, формируя особую систему ценностей и практик, связанных с производством, приготовлением и потреблением пищи. В современном контексте эти экзистенциальные аспекты приобретают новое звучание, трансформируясь под влиянием глобальных процессов, но сохраняя связь с традиционными ценностями корейской культуры.
Шестым важным выводом является констатация уникальной роли кимчи и практики кимджан в корейской гастрономической культуре. Эти феномены, признанные нематериальным культурным наследием ЮНЕСКО, воплощают ключевые ценности корейской культуры – коллективизм, взаимопомощь, уважение к традициям и умение адаптироваться к изменяющимся условиям. История и культурное значение кимчи отражают эволюцию корейской идентичности и способы ее выражения через гастрономические практики.
Наконец, исследование показало важность государственных и международных инициатив по сохранению и популяризации корейской гастрономической культуры. Такие программы, как «Корейская кухня миру» и Чонджуская декларация, создают основу для систематического развития и продвижения корейской кухни в глобальном контексте, способствуя культурному обмену и обогащению гастрономических традиций.
В целом, проведенное исследование демонстрирует, что гастрономическая культура Южной Кореи представляет собой сложный и многомерный феномен, отражающий историю, философию и социальные структуры корейского общества. Ее эстетические и экзистенциальные аспекты тесно связаны с религиозно-философскими традициями и культурными ценностями, которые продолжают эволюционировать в современном контексте.
Результаты исследования имеют значение для понимания процессов межкультурной коммуникации через гастрономические практики и могут быть использованы при дальнейшем изучении механизмов культурного обмена и трансформации традиций в глобализирующемся мире. Работа также вносит вклад в развитие культурологического подхода к изучению пищи как феномена, имеющего не только биологическое, но и глубокое культурное, социальное и философское измерение.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
I. Источники
Kimjang, making and sharing kimchi in the Republic of Korea [Электронный ресурс]. – URL: https://ich.unesco.org/en/RL/kimjang-making-and-sharing-kimchi-in-the-republic-of-korea-00881
Корейский фонд «Корейская кухня – Мудрость, выдержанная временем» [Электронный ресурс]. URL: https://www.youtube.com/watch?v=1XzpQ1v8cJ8
Codex Alimentarius International Food Standards. Standard for kimchi CXS 223–2001. 2022. Available from: https://www.fao.org/fao-who-codexalimentarius/sh-proxy/es/?lnk=1&url=https%253A%252F%252Fworkspace.fao.org%252Fsites%252Fcodex%252FStandards%252FCXS%2B223-2001%252FCXS_223e.pdf
What is the Dongui Bogam? [Электронный ресурс]. URL: https://www.korea.net/NewsFocus/Society/view?articleId=119136#none
깊고 맑고 순한 맛 '사찰음식' (gipgo malg-go sunhan mas 'sachal-eumsig') [Электронный ресурс]. URL: https://www.munhwa.com/article/10640179
공공 용어의 외국어 번역 및 표기 지침 일부개정 (문체부 훈령 448호) (gong-gong yong-eoui oegug-eo beon-yeog mich pyogi jichim ilbugaejeong (munchebu hunlyeong 448ho). URL: https://www.mcst.go.kr/kor/s_data/ordinance/instruction/instructionView.jsp?pSeq=2845
II. Литература
Вавилова Ж.Е. Мокпан как идентификационная практика в виртуальной коммуникации // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2022. № 1. С. 83-94.
Зименко Т.В. Влияние религиозно-культурных практик на формирование некоторых особенностей корейской кухни // Ломоносов-2020: Материалы Международного молодежного научного форума. М.: МАКС Пресс, 2020. С. 1-3.
Зименко Т.В. Концепт вкуса в Южной Корее: историко-культурный и эстетико-философский аспекты // Концепт: философия, религия, культура. 2020. Т. 4. № 4. С. 83-101.
Ли Е.О. Концепция чеса в жизни современного корейца // Корееведение Казахстана. 2021. № 13. С. 135-142.
Лим Э.Х., Че И.Е., Корнеева И.В. Традиционная культура корейцев в обрядах жизненного цикла // Вестник РУДН. Серия: История России. 2019. Т. 18. № 3. С. 656-679.
Локтевич Е.В. Культура Mukbang: генезис и специфика агрессивного дискурса // Слово в контексте времени: сборник научных статей. Минск: БГУ, 2021. С. 365-370.
Осетрова М.Е. Восприятие и способы репрезентации национальной кухни в КНДР и РК // Вестник российского корееведения. 2022. № 1 (14). С. 61-75.
Осетрова М.Е. Роль корейской кухни в формировании национального самосознания современных корейцев // Корея перед новыми вызовами. М.: ИДВ РАН, 2017. С. 298-311.
Пронина С.Ю. История и культура корейской кухни (с древнейших времен до эпохи Корё) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Востоковедение и африканистика. 2020. Т. 12. № 4. С. 508-521.
Тян Л.А. Традиционная кухня корейцев // Этнографическое обозрение. 2018. № 5. С. 117-130.
Филинцева Д.А. Новеллы развития гастрономического туризма в Республике Корея // Туризм: наука и образование: материалы V Международной научно-практической конференции. Симферополь: КФУ, 2022. С. 254-258.
Chung H.K., Yang H.J., Shin D., Chung K.R. Aesthetics of Korean Foods: The Symbol of Korean Culture // Journal of Ethnic Foods. 2016. Vol. 3. № 3. P. 178-188.
Chung E.Y.J. Korean Confucianism: Tradition and Modernity. UKS (Understanding Korea Series), no. 3. Seongnam: The Academy of Korean Studies Press, 2015. 180 p.
Jung S.J., Shin D.H. Gochujang, a Korean traditional fermented soybean product: history, preparation and functionality // Journal of Ethnic Foods. 2024. Vol. 11. Article 43.
Kaplan U. From the Tea to the Coffee Ceremony: Modernizing Buddhist Material Culture in Contemporary Korea // Material Religion. 2017. Vol. 13. № 1. P. 1-22.
Kim S.H., Ko J., Kwon D.Y. Jang, Korean fermented soybean product, the result of endeavors of ancients for the best taste of Korean diet // Journal of Ethnic Foods. 2023. Vol. 10. Article 15.
Kwon D.Y., Kim S.H., Chung K.R., Daily J.W., Park S. Science and philosophy of Korea traditional foods (K-food) // Journal of Ethnic Foods. 2019. Vol. 6. Article 11.
Lee C.H.J. Love at First Sip: A History of Coffee in Korea [Электронный ресурс] // Specialty Coffee Association: [сайт]. URL: https://sca.coffee/sca-news/25/issue-16/love-at-first-sip-a-history-of-coffee-in-korea
Moon H.J., Cha Y.S. Sustainability of K-Food: focused on the change in the health values of K-Food // Journal of Ethnic Foods. 2020. Vol. 7. Article 16.
Moon S.S. Buddhist Temple Food in South Korea: Interests and Agency in the Reinvention of Tradition in the Age of Globalization // Korea Journal. 2008. Vol. 48. № 4. P. 147-180.
Mun E.G., Lee Y.E., Cha Y.S. The globalization of bibimbap: focusing on the diversity of modernization of bibimbap // Journal of Ethnic Foods. 2021. Vol. 8. Article 11.
Oh S.Y. Food Sharing Characteristics in Modern Korean Society // Journal of the Korean Society of Food Culture. 2005. Vol. 20. P. 133-142.
Oktay S., Ekinci E.K. Medicinal food understanding in Korean gastronomic culture // Journal of Ethnic Foods. 2019. Vol. 6. Article 4.
Park J. Culture learning in a daily space of kitchen: the case of Korean digital kitchen // Language, Culture and Curriculum. 2021. Vol. 34. № 4. P. 371-385.
Park J., Bonn M.A., Cho M. Sustainable and Religion Food Consumer Segmentation: Focusing on Korean Temple Food Restaurants // Sustainability. 2020. Vol. 12. Article 3035.
Pettid M.J. Korean cuisine: an illustrated history. London: Reaktion Books, 2008. 240 p.
Surya R., Lee A.G.Y. Exploring the philosophical values of kimchi and kimjang culture // Journal of Ethnic Foods. 2022. Vol. 9. Article 20.
Surya R. Fermented foods of Southeast Asia other than soybean- or seafood-based ones // Journal of Ethnic Foods. 2021. Vol. 8. Article 3.
Surya R., Nugroho D. Kimchi throughout millennia: a narrative review on the early and modern history of kimchi // Journal of Ethnic Foods. 2023. Vol. 10. Article 8.
Cha Y.S. Jeonju declaration on Korean-food: creating value and sustainability // Journal of Ethnic Foods. 2021. Vol. 8. Article 27.
III. Интернет-ресурсы
Корейская храмовая кухня – лёгкий и свежий вкус [Электронный ресурс] // Korea.net: [сайт]. URL: https://russian.korea.net/NewsFocus/Culture/view?articleId=199835
Кимчи, получившее любовь всего мира [Электронный ресурс] // Korea.net: [сайт]. URL: https://russian.korea.net/NewsFocus/Opinion/view?articleId=245005
Страшно вкусно: Удивительные блюда корейской кухни [Электронный ресурс] // Korea.net: [сайт]. URL: https://russian.korea.net/NewsFocus/HonoraryReporters/view?articleId=223110
Авторский взгляд фуд-блогера Дмитрия Ли [Электронный ресурс] // Korea.net: [сайт]. URL: https://russian.korea.net/NewsFocus/HonoraryReporters/view?articleId=256932
Мальбок, самгетхан и Бокдарим [Электронный ресурс] // Korea.net: [сайт]. URL: https://russian.korea.net/NewsFocus/Culture/view?articleId=139572